Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Николаев М. Н.: Особенности творчества М. П. Арцыбашева

Входимость: 1. Размер: 64кб.

Часть текста: имя М. П. Арцыбашева: его книги практически невозможно найти ни в библиотеках, ни на витринах книжных магазинов. Если мы откроем Большой энциклопедический словарь и найдем фамилию "Арцыбашев", то прочтем следующее: "Русский писатель. Натуралистические романы, проповедующие аморализм ("Санин" 1907). После 1917 года эмигрировал" Эмиграция - это то, что, по мнению тех, кто десятки лет стоял во главе советского литературоведения, фактически выводит автора из разряда русских писателей и, следовательно, такие писатели, как нерусские, а, вернее, несоветские, никакого значения в русской литературе иметь не могут. К таким авторам был отнесен и Михаил Петрович Арцыбашев. Но, ведь было время, когда Арцыбашев считался едва ли не самым популярным писателем России. За время, прошедшее с выхода первых его публикаций, в самом начале двадцатого века, и до 1917 года его творчеству было посвящено 146 книг и крупных газетножурнальных статей, не говоря уже о бесчисленном множестве информационно-обзорных упоминаний. Эти критические ристалища сопровождали Арцыбашева всю жизнь, на какоето время затихая, они вспыхивали опять и опять, как только в печать появлялся его новый рассказ, повесть или роман. Нельзя сказать, чтобы все отзывы о нем были положительными, напротив, многие критики упрекали его за уничтожение общественной...

2. Сильнее смерти

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: не треснуть прикладом по черепу этого друга врагов народа. Подгибающимися ножками в коричневых заштопанных чулках Жан Лемерсье переступил порог и увидел грязные стены, маленькое тусклое окно, забранное решеткой, кучу соломы и два человеческих силуэта, закопошившихся на полу, в полосе света, упавшего из отворенной двери. Это была обыкновенная тюрьма: для мелких воришек, пьяниц и неосторожных должников. В обычное время здесь беззаботно насвистывали уличные песенки неунывающие оборванцы, мрачно вытрезвлялись подгулявшие извозчики или сидел, ковыряя штукатурку, какой-нибудь мелкий лавочник, сетующий на превратности судьбы и торговли. Теперь, в грозные дни народного гнева, это жалкое, скучное здание, о котором часто забывало само тюремное ведомство, превратилось в страшную революционную тюрьму, из которой выход был только один: на подмостки гильотины. Жан Лемерсье остановился при входе, невольно вздрогнув, ко/да тяжелая дверь с железным гулом захлопнулась за ним и загремел ключ, поворачиваемый в замке. Сердце его сжалось, точно эта дверь закрылась за ним навсегда, но еще больше сжалось оттого, что он увидел Жюля Мартэна в такой обстановке. Один из двух, лежавших на соломе, — поднял голову и долго вглядывался в неожиданного посетителя. При слабом свете окна, пробитого под самым потолком, Жан Лемерсье узнал знакомое лицо. Но, Боже мой, как страшно и печально оно изменилось!.. От жизнерадостного, энергичного Жюля Мартэна, молодого ученого, подававшего такие громадные надежды, его любимого ученика и его гордости, казалось, ничего не осталось в этом худом, землисто-сером лице с горящими и обведенными черными кругами глазами приговоренного к смерти человека. Он был взлохмачен и небрит; его крупный горбатый нос опустился и повис; платье было разорвано и запачкано известкой; на щеке чернел длинный рубец запекшейся крови: кто-то во время ареста ударил его пикой в лицо и едва не разорвал рот. Жан Лемерсье горестно стоял на пороге, не в силах...

3. Преступление доктора Лурье

Входимость: 1. Размер: 29кб.

Часть текста: я торжественно исключен из числа членов; надо мною висит тяжкий судебный процесс; газеты переполнены описаниями моего преступления, находятся люди, во имя гуманности взывающие к гильотине; в бульварных иллюстрациях мои портреты помещаются как портреты одного из величайших преступников своего времени. Подвергнутый остракизму, всеми оставленный, в тюрьме, заклейменный именем злодея, предмет всеобщего возмущения, я — конченый человек. Видит Бог, что меня мало огорчает презрение общества, не пугает каторга, еще менее трогает звание злодея и совершенно не беспокоит будущее. Я принадлежу к числу людей, для которых нет суда, кроме суда своей совести, которые свое счастье и свое страдание носят внутри себя. Я могу жить один. В нужде, в изгнании или каторге я останусь тем же Жаном Лурье и так же буду смотреть на мир, как смотрел, будучи всеми уважаемым, подающим большие надежды молодым ученым, членом многих ученых обществ. И сейчас так же твердо смотрят мои глаза, так же непреклонна воля, так же...

4. Братья Аримафейские

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: чада и остывающей пыли, на плоских кровлях домов, в садах и дворах озабоченно сновали люди. Они расплывались в сумраке, ярко вырисовывались перед освещенными дверями, сходились в кучки, расходились как бы в ссоре, стремительно жестикулировали, кричали, смеялись и ругались. Можно было подумать, что ничего не было, что ни на один миг не прерывалась вечная крикливая суета, купли, продажи, обжорства, поцелуев и драк. С отчаянием в помертвелой душе, накрыв голову и стараясь не смотреть по сторонам, Иосиф шел по плоским камням, вытертым миллионами шагов. Слезы и гнев душили его; он не мог понять, как глупый, жестокий и слепой народ в страхе и раскаянии не пал на землю, вопия в смятении: — Господи, прости нам… не ведали, что творили! Позорною смертью казнен величайший из пророков и лучший из людей, а они варят ужин, целуются со своими женами, бранятся за недоданную монету, за лишнюю меру навоза для удобрения своих виноградников… Погас мелькнувший свет, во мраке осталась заблудившаяся мысль человеческая, еще темнее и зловещее стало на пути, по которому волей грозного Бога из века в век должны брести толпы людей со своими женами, детьми, скотами и жалким скарбом, со своими язвами и распрями. Мир опустел, безрадостным и бессмысленным снова лежит он, как труп, брошенный в пыль у края дороги. А они кричат и суетятся в своих дымных переулках, мелькают в чаду, смеются, ругаются, плачут и целуются. Отвращением сжималось сердце Иосифа, и, еще ниже опустив голову, надвинув на глаза угол плаща, чтобы не видеть этого вздорного, глупого и ничтожного люда, он спускался из улицы в улицу,...